На мне надето бледно-красное платье с распространенным растительным орнаментом. Некогда плотный сатин выглядит как обыкновенный ситец, декоративные тесёмки пришиты уже не первый раз, нет ни одного шва, который не обновлялся бы, подгибка карманов с каждым годом становится всё больше, а сами карманы, соответственно меньше. Всё дело в том, что у этого платья богатая история, очень богатая. Когда-то, давно, будучи молодой, его носила моя бабушка - ей его сшила её мама. Платье одевалось очень редко, по выходным или праздникам. Прошло много лет, платье, глубоко зарытое в сундуке, попалось на глаза моей тёте, она его, скорее всего, одевала уже без почестей - может быть в школу, может быть даже в поле или огород. Платью суждено было затеряться среди других недолговечных вещей, но, к счастью, тётя из него выросла. Оно опять пропало, теперь уже глубоко в шкафу, а потом переехало из глубокой деревни в пригород Новосибирска. Тут его некоторое время носила моя двоюродная сестра, до тех пор - история повторяется - пока из него не выросла. Через несколько лет платье досталось мне. Не знаю, сколько мне было лет, но платье было в пол. Ему повезло обрести хозяйку, а не повторять судьбу безразмерных халатов, которые выдавались многочисленным гостям (семья моя очень большая), а всё потому, что на него больше никто не претендовал из-за маленького размера – я была самой младшей из своего поколения. Я встречалась с ним каждое лето, а оно, постоянно теряло в длине - сначала оно задевало мои щиколотки, потом вдруг стало немногим ниже колена, потом сравнялось с ним, и, наконец, открыло мои колени, позволяя беспрепятственно лазить в нём через заборы.

Я росла только вверх, в отличие от предыдущих хозяек, поэтому оно так и осталось моим. Сейчас оно живёт со мной в Красноярске в качестве домашнего платья, и боюсь, на этом его история остановится.